07.07.2012 00:58 Евгения Глушакова
Адвокат замглавы Бердска Геннадий Шишебаров считает произвол следственных органов по отношению к своему подзащитному лишь отдельным эпизодом общей картины деградации правоохранительной системы в стране, о чем сообщил на состоявшейся вчера пресс-конференции.
КПРФНск сообщал о давлении в отношении глав муниципальных образований, пришедших в местную власть из оппозиции. Наибольшую огласку в этой связи получила ситуация в Бердске. Напомним, что в отношении заместителя главы города Владимира Мухамедова было возбуждено сразу несколько уголовных дел, по сути, под надуманными предлогами, в то время, как серьёзные преступления представителей прежней управленческой команды, нанесших материальный ущерб городу, по-прежнему остаются без внимания следователей.
Свою оценку действия следственных органов в Бердске и общего состояния правоохранительной системы дал адвокат Владимира Мухамедова Геннадий Шишебаров. Приводим позицию адвоката и его ответы на некоторые из вопросов журналистов новосибирских и бердских СМИ.
– Пока обвинительного заключения нет, а есть только постановление о привлечении моего доверителя в качестве обвиняемого. В связи с тем, что нами были поданы жалобы о произволе в рамках следственных действий.
Я хотел бы сказать о том, что касается первого эпизода по 228-й статье, где вменяется в вину изготовление, точнее, использование поддельного трудового договора. Здесь я, может быть, основательно останавливаться не буду. У следствия есть своя позиция, у нас — своя. И вопрос, в общем-то, упирается в некий спор, был факт работы в одной из организаций или его не было. И руководство организации, и ее сотрудники подтверждают, что мой доверитель был заместителем директора по правовым вопросам. Чтобы доказать свою правоту, Мухамедов обратился с заявлением в суд Октябрьского района по поводу установления факта работы. Руководитель Искитимского следственного отдела Копырин направил в этот же суд письмо с требованием приостановить производство по уголовному делу. В действиях Копырин здесь налицо признаки состава преступления — вмешательство в осуществление правосудия. Суд письмо Копырина не стал рассматривать, поскольку Копырин не являлся тем лицом, которое уполномочено предлагать что-то суду. Его предложение носит незаконный характер. Нами подготовлена и направлена соответствующая жалоба в Следственное управление Новосибирской области. Пока же в настоящее время мы ждём ответа на это заявление. Кроме того, нами подана жалоба руководителю Следственного комитета на незаконное возбуждение уголовного дела по статье 169. Мы мотивировали это тем, что мотивы для расторжения договоров с частными организациями были — закон позволяет заказчику расторгнуть договор на оказание услуг. И, кроме того, будучи первым заместителем, Мухамедов не мог давать указания другим заместителям.
И еще один примечательный момент. По логике обвинения получается, что первый зам, зная, что это преступление, тем не менее, даёт указание другому заму, который об этом не знает. То есть в действиях получивших указание, согласно логике следствия, состава преступления нет. Такая позиция нужна следствию для того, чтобы доказательную базу собрать. Потому что есть постановление Пленума Верховного Суда по поводу практики по делам о должностных преступлениях, где указано, что лицо, которое давало указание, должно отвечать как подстрекатель, а те, кто его исполнили, соответственно, уже как непосредственные исполнители.
Вопросов на самом деле очень много. Что касается первого дела, то имеет место непосредственно оценка, достаточно или недостаточно доказательств. Что до второго дела, то здесь, откровенно говоря, я думаю, всё притянуто за уши.
– Геннадий Александрович, чем непосредственно инициирована Ваша пресс-конференция? Какое из событий легло в её основу?
– Событие — предъявление обвинений, что и прозвучало. 3 июля было предъявлено обвинение первому заместителю главы администрации Бердска. Им в областное Следственное управление подано заявление о преступлении, которое будет рассматриваться в отношении руководителя Следственного отдела, после чего необходимо решение либо о возбуждении, либо об отказе возбуждении уголовного дела.
Что мне во всей ситуации не нравится больше всего. Наверняка, есть во всех этих делах элементы политики. Пришла молодая команда управлять городом, со стороны той же областной власти должна быть поддержка. Я чувствую, что в Бердске и ряде других населённых пунктов этого нет. Всё делается для того, чтобы убрать новую команду. Власть Бердска — законно избранная, так помогайте ей, если вы заинтересованы в том, чтобы общество стабильно развивалось!
– Следует ли из Ваших слов, что уголовные дела, возбуждённые в отношении Владимира Мухамедова, инициированы областной властью?
– Не исключаю, хотя утверждать не могу.
– Если от руководства Следственного управления не последует никакой положительной с Вашей точки зрения реакции, Вы будете идти дальше?
– Я считаю, раз я взялся за это, то нельзя бросать на полпути, а надо доводить до логического конца, потому что это хамство (я другого слова не подберу), когда руководитель следственного отдела пишет чисто прокурорское письмо (я сам работал прокурором и знаю, как пишутся представления), в котором предлагает суду приостановить производство по уголовному делу — это вмешательство в правосудие. Вот интересно, по версии следствия, Мухамедов вмешался в предпринимательскую деятельность, и ему вменяют уголовную статью, а как Следственное управление отнесётся к тому, что его представитель вмешался в правосудие?
– Вы не придаёте этим событиям политическую окраску?
– Я сторонник того, чтобы никакой политической окраски не было. Ещё раз повторю, когда избрали молодых людей в местное самоуправление, с точки зрения здравого смысла, им должны помогать. А тут сразу обухом, кувалдой по голове. Здесь речь идёт не о политической окраске, а о том, что в нашем обществе нет здравого смысла. Нет его и во власти.
– Как Вы видите дальнейший сценарий взаимодействия Вашего подзащитного со следственными органами, и, как думаете, насколько оно затянется?
– Я не знаю, насколько это затянется. Я привожу такой пример. Помните, на некоторых предприятиях были «несуны»? И была поговорка: «что храним, то и имеем». К сожалению, в наше время правоохранители хранят закон и, как несуны, его имеют в своих интересах. Сейчас какая-то ненормальная ситуация. Я смотрю на деятельность органов власти — никогда такого не было. Когда сегодня мальчишка или девчонка-следователь врывается в орган местного самоуправления, каждый день проводит обыски, выемки —нормальной работа от этого не становится. Под видом борьбы с коррупцией, творится беспредел. Правоохранительные органы стали абсолютно бесконтрольны. Раньше, как бы то ни было, я работал прокурором, осуществлял надзор за следствием, за дознанием, тогда был райком партии. Я будучи членом партии, был ей подконтролен, и вообще какая-то система контроля была. В то же время никто мне не мешал возбудить уголовное дело в отношении сына одного из партийных руководителей. Сейчас вот создали следственный комитет, выделили прокуратуру — хоть какой-то шаг сделали, появилась какая-то конкуренция. Но сейчас такая ситуация, когда суд и прокуратура связаны очень прочно, и здесь уже конкуренции нет. Начиная с того, что провозглашается равенство сторон в процессе, тем не менее, всех адвокатов вытеснили из судов, а прокурорские кабинеты все в судах оставили. Прокурор и судья они заранее согласовывают позицию по уголовному делу, а адвокат сидит в коридоре. Много чего провозглашается, но мало что меняется. Сейчас слишком избирательное применение законов в нашей правоохранительной системе. Если говорить о нашей ситуации. Вот отправили в суд Мухамедова, и суд будет оценивать доказательства сторон. Но если бы в суд отправили и Копырина, я бы сказал, что да, есть справедливость и законность. Но этого не будет.
– Насколько для Вас важна поддержка общественности?
– В отдельных случаях она важна. Если говорить о деле Мухамедова, то пока нет необходимости. Если он подделал документ, то подделал и понесёт наказание. Но был ли этот факт? Потому путём голосования принимать решение, подделывал он этот документ или нет, неправильно и глупо. Для этого есть следствие: давайте разбираться, давайте смотреть. А суд уже будет оценивать доказательства. Я сейчас говорю о другом, я о том, что в нашей области сложилась нехорошая ситуация. Органы местного самоуправления оказались, по сути, заложниками правоохранительной системы. Один из глав местного самоуправления сказал, что ему за небольшой промежуток времени пришло более двухсот запросов прокурора. Как можно работать в этой ситуации? Я уже не говорю о том, что приходят с обысками по любому поводу. Если раньше чтобы получить санкцию на обыск, да ещё в органе власти, требовался исключительный случай — за пять лет работы я не дал ни одной такой санкции. Во что сейчас превратили власть, если каждый день приходят и проводят обыск? Везде должен быть разум, чувство меры. На органах местного самоуправления «упражняются» следователи, прокуроры. Упражняются, учатся таким образом расследовать дела. А потом, в конечном счёте, дела прекращаются. Разве это нормально? Вот есть заявление по Копырину, отследите, какова его судьба? Вот когда не будет этого избирательного применения закона, тогда жить станет проще в этом обществе.
– То есть Вы считаете, что нашу правоохранительную систему необходимо в корне реформировать? На Ваш взгляд, с чего нужно начать?
– Правоохранительная система стала кастовой системой. Суды сегодня абсолютно закрыты. Попробуйте туда попасть. Кто-нибудь приведёт пример, когда судья перед телекамерами объяснил, почему такой приговор вынесен? Я не припомню такого случая. А почему это нельзя сделать? Это делать можно, но почему не делается? Я в своё время учредил движение «Ответственность». В 90-м году были выборы в Верховный Совет, в которых я принимал участие — это были демократические выборы. Помню встречу в Черепаново. Выступающие все обещают — отремонтировать дороги, мосты и так далее. Я же сказал, что ничего не обещаю до тех пор, пока власть не отвечает за результаты своей деятельности и, единственное, что могу обещать в случае избрания — это то, что я буду добиваться принятия закона, который бы устанавливал ответственность власти за результаты её деятельности. Сколько лет прошло, что-то в этом направлении изменилось? Я с одним из наших областных депутатов поговорил о том, чтобы он вышел с инициативой о принятии такого закона. Он подошёл к губернатору. Тот сделал вид, что не понял, о чём идет речь. Закона нет. Потому, когда вы говорите «Что надо сделать?», то я считаю, что нужно ввести систему ответственности. Что нужно сделать, когда господин Бастрыкин увозит журналистов в лес, грозит оторвать голову и говорит: «я буду потом расследовать сам это дело». Что надо сделать в этой стране, когда на следующий день Бастрыкин сидит перед телекамерами, говорит: «да вот у меня настроение было плохое», остальные руки поджали и разошлись. В цивилизованной стране этого Бастрыкина уже близко бы не было у Следственного комитета.
– Скажите, для чего в деле Мухамедова Вы используете максимум публичности?
– Чтобы появилось чувство меры. Чтобы не было хамства со стороны следственных органов, о чём я уже сказал ранее. Действия Копырина с правовой точки зрения — это преступление, с человеческой — это хамство. И если оно будет пресечено, в каком-то плане будет легче и Мухамедову.
– Результат Вашей работы — то, что Мухамедову дадут нормально исполнять свои обязанности?
– Моя стезя — защитить человека по уголовному делу. А чтобы он нормально мог работать, для этого нужна другая система власти, начиная с губернатора и заканчивая правоохранительными органами. А моя задача — помочь человеку защититься, если он не виноват по конкретному уголовному делу.
