22.11.2010 23:15 Евгения Глушакова
Трагическая смерть восьмимесячного ребенка, произошедшая предположительно вследствие несвоевременного оказания медицинской помощи, заинтересовала прокуратуру. Следственным управлением СКП по Новосибирской области проводится проверка.
Ситуация развивалась следующим образом — утром 10 ноября молодая мать Дарья Макарова обнаружила, что ее восьмимесячный сын Максим не подает признаков жизни. Следует сказать, что маленький Максим с рождения страдал достаточно тяжелым недугом — криптогенной эпилепсией, вылечить которую отечественная медицина оказалось не в состоянии, из-за чего мальчика планировалось отправить на лечение в Германию.
Приехавшим по вызову матери врачам «Скорой» удалось «оживить» ребенка, после чего малыша повезли в больницу… на другой конец города, единственная дорога куда, как обычно, была загружена машинами, и даже включенные «мигалка» с сиреной не могли ускорить путь. Почему в другой конец города? Потому что у врачей ближайших медучреждений был «весомый» аргумент не принимать смертельно больного маленького пациента — ребенок должен лечиться в той больнице, к которой приписан. При этом никакие аргументы ни матери, ни врача «Скорой» на медработников больниц не действовали. Бюрократические формальности для врачей оказались важнее детской жизни. Мальчика приняли в больницу в центре города только лишь тогда, когда он вновь перестал подавать признаки жизни, а врач «скорой», как ни пытался, не смог оказать помощь ввиду отсутствия необходимого для этого оборудования. В третьей детской больнице, куда поместили Максима Макарова, мальчик умер, не приходя в сознание.
Лишь из-за того, что происшествие приобрело общественный резонанс и было освещено как в новосибирских, так и центральных СМИ, чиновники, что называется «зашевелились». Уполномоченный при президенте по правам ребенка Павел Астахов взял под свой контроль трагический случай в Академгородке. Следственное управление СКП РФ по Новосибирской области проводит доследственную проверку.
Пока же можно только спорить – по чьей вине одной детской жизнью стало меньше. Врачей, отказавшихся принять умирающего ребенка из-за ненужных бюрократических формальностей? Чиновников от медицины и отдельных депутатов от власти, своими законами, оценившими эти формальности дороже человеческой жизни? Системы здравоохранения вообще, не позаботившейся об оснащении машин «Скорой» необходимым оборудованием?
– Все дело в организации работы того или иного медучреждения, – комментирует врач-педиатр Светлана Соболева. – Согласно законодательству, в экстренных случаях человеку, тем более ребенку медучреждение обязано оказать необходимую помощь. И вообще любому нуждающемуся, даже не имеющему медполиса и вне зависимости от того, к какой больнице человек приписан. В нашем медучреждении эта работа четко отлажена, к нам часто обращаются за помощью люди, находящиеся проездом, жители ближнего зарубежья, и мы никому не отказываем. Что касается отказов врачей принять ребенка на лечение, то, скорее всего, от руководства больницы поступил указ: «не принимать». В этой ситуации спрашивать нужно с чиновников, с руководителей больницы, в которых ребенку было отказано в помощи.
