15.07.2011 16:07 Евгения Глушакова
Заместитель главного конструктора НИИ измерительных приборов, лауреат Госпремии СССР Игорь Бисярин рассказал корреспонденту КПРФНск о ситуации вокруг оборонного заказа.
– Игорь Александрович, как обстоит дело с оборонным заказом в настоящий момент, и насколько ситуация с ним отличается от того, что было в Советском Союзе?
– Если говорить о советском времени, то ситуация была следующей. Вначале заключался контракт на поставку сырья, необходимого оборудования. Производилось финансирование для начала производства. По ходу производства финансирование пополнялось. Сумма госзаказа выделялась государством, исходя из стоимости продукции. Что мы видим сейчас? Сейчас, согласно закону о госзаказе, недостаток финансирования не может являться причиной для срыва заказа. Иными словами, власть полностью переложила ответственность на руководителей предприятий. Что делать руководителю предприятия в этой ситуации, когда нет своевременного финансирования в необходимом объеме? Брать кредит в банке. Таким образом, с подачи федеральной власти деньги из бюджета перетекают в карманы банкиров. А потом власть отыгрывается на руководителях предприятий, как, например, недавно, когда сняли с должности гендиректора НПО «Алмаз», которому также задерживали перевод денег. Но виноват не директор предприятия. Виновата сама государственная система, в том числе и министр обороны Анатолий Сердюков, которого, несмотря на полную некомпетентность в оборонной сфере, власть не трогает.
– А министерство обороны никак ситуацию не контролирует?
– Что касается министерства обороны, то если такие расходы, как, например, на содержание армии оно обязано поставлять в сроки, то деньги на выполнение государственного оборонного заказа оно может держать у себя бесконтрольно, сколько захочет. И заинтересованных сторон в этом несколько. Во-первых, банки, у которых предприятие вынуждено брать кредит. Во-вторых, коррумпированные чиновники, получающие с этого свой процент. И лишь одна сторона против таких коррупционных, я бы сказал, криминальных схем — само предприятие.
– Как можно на сегодняшний день охарактеризовать состояние оборонной промышленности в стране?
– Сегодня используется половина мощностей оборонной промышленности из тех, что остались в нашем государстве. При этом договора заключены, а деньги не поступают. Одни, как я сказал, вынуждены брать кредиты, другие берут средства из заработных плат. Вообще то, что сейчас происходит с оборонной промышленностью, можно назвать лишь властным бандитизмом. Законы, провоцирующие срыв оборонного заказа, — это самое настоящее преступление, за которое и авторы, и исполнители обязаны нести уголовную ответственность. Путин сказал однажды, что за все, что происходит в стране, несет ответственность «партия власти», в том числе и за срыв заказа, и за то, что бюджетные деньги, предназначенные на государственный оборонный заказ, не доходят до предприятий. И Новосибирск в этом плане не исключение. «Коминтерн», Приборостроительный завод имени Ленина, «Луч», химзавод в Куйбышеве уже на протяжении длительного времени не получают положенных средств. Ситуация критическая, и может иметь очень суровые последствия для всего государства. Нам нужна мощнейшая система воздушной обороны, дабы мы могли контролировать свое воздушное пространство, и не получили бы события, аналогичные тем, что произошли в Ираке, Ливии. Сейчас эта система практически полностью разрушена. И создается впечатление, что руководители государства совершенно не понимают серьезность проблем оборонной отрасли и то, какие меры следует принять. Вот, например, президент России Дмитрий Медведев заявил, что «нужно избавляться от старья». Но между этим «старьем» и нынешним оружием есть разрыв в двадцать лет. Чтобы сократить его, нужно начать производить новое, а для этого развивать науку и оборонную промышленность. Вот сейчас создают «Сколково». Но никто из руководителей проекта не говорит, куда будут идти эти разработки, — в нашу ли промышленность или кому-то еще? А что происходит на других предприятиях, учреждениях, помимо «Сколково»? А то, что еще немного времени — и если государство не повернется лицом к оборонке, они попросту прекратят свое существование. Например, в нашем НИИ во вторую смену работают люди в возрасте 70 лет. Когда я поинтересовался, почему люди столь почтенного возраста работают не в первую смену, то получил просто ужасающий ответ — в первую смену работают 80-летние. Это в цехах, а в ученой среде картина еще хуже. Низкие зарплаты, отсутствие, в отличие от советского времени, престижа работы в «оборонке» отталкивают молодежь. Если молодые специалисты и приходят к нам, то надолго не задерживаются — получив определенный опыт, уходят в более прибыльные и престижные отрасли. Иными словами, спектр проблем у «оборонки» широкий — и финансирование госзаказа государством, и привлечение молодых кадров, и многие другие. И если государство не выделит приоритетные направления политики в этой сфере, не возьмет их под должный контроль, не привлечет истинных виновных к ответственности, то уже через пять лет все, кому ни лень, даже небольшие и слабые государства, типа стран Прибалтики, смогут вытирать о нас ноги.
